- Весь мир под шутовским колпаком? Бред! - скажете вы. Но бред ли это? Древний Екклесиаст показал всю никчёмность человеческого бытия без Бога. Или я не прав? Тогда ищите своё определение.

Эта немного зловещая картинка – одна из самых больших загадок в истории западной картографии. Обычно её называют просто «Картой шутовского колпака» – и до сих пор никто не знает зачем, когда, где и кем она была создана. 

Единственное, что можно сказать о ней с определённостью – это то, что она была создана где-то в 1580-1590 годах. Но источники расходятся даже в определении использованной в ней проекции — некоторые утверждают, что это птолемическая (то есть эквидистантная коническая) система, другие заявляют, что она больше похожа на технику Меркатора и/или Ортелиуса. Карта изображает мир «одетым» в традиционный антураж придворного шута: двурогий колпак с бубенчиками и с шутовским посохом. Лицо скрыто (или заменено) картой, создавая несколько зловещее и угрожающее ощущение.

Архетип Шута, представленный здесь в своей инкарнации придворного шута – это первый индикатор некоего глубокого смысла, заложенного в карту её создателем. В былые времена шут был придворной фигурой, которому дозволялось высмеивать властителя и говорить чистую правду. Это было редкой и полезной возможностью во времена разлагающего монархического абсолютизма. Но критика такого рода была возможна, только если она была подана под обезоруживающим гротескным видом Шута – предпочтительно карлика-горбуна, то есть того, кого невозможно воспринимать слишком серьёзно. Всё это было очевидно и хорошо известно людям, которые смотрели на эту карту в 16 веке. Неудобная правда, которую рассказывала эта карта, заключалась в том, что мир – это мрачное, иррациональное и опасное место, и жизнь в нём отвратительна, жестока и коротка.

Это подчёркивается изречениями из библейских и классических источников, разбросанных по всей карте. Фраза в левой части карты гласит: «Демокрит из Абдеры смеялся над миром, Гераклит Эфесский плакал по нему, Эпихтон Космополит изобразил его». По колпаку идёт латинская вариация греческой максимы, «Познай себя». По брови колпака идёт надпись «О голова, достойная дозы чемерицы». (В античности некоторые растения семейства чемеричных использовались в качестве лекарственного средства. По мнению древних, чемерица вызывала безумие)

Причина же стольких проблем и раздоров объясняется в цитате из Экклезиаста под картой: «Число глупцов бесконечно». Другая цитата из этой же самой депрессивной из библейских книг расположена на посохе шута и гласит: «Суета сует, всё есть суета». На значках, украшающих плечевой ремень, начертано ещё несколько таких же ободряющих изречений: «О, заботы этого мира; как много тривиальности в нём», «Каждый лишён здравого смысла», и «Все вещи суетны: равно и каждый живущий».

Для некоторых исследователей сумма этих изречений, также как и их изображение в картографическом антураже, указывает на малоизвестную христианскую секту, известную под названием «Семья Любви». Ходят слухи, что в рядах этой тайной группы состоял и известный фламандский картограф Ортелиус.
Но многое остаётся загадкой, поскольку последняя часть этого картографического паззла – это имя, написанное в левом верхнем углу: Оронтиус Финеус. Это имя связано с таинственной картой 1531 года, изображающей свободную ото льдов и покрытую реками Антарктиду. Этот факт вызывает множество новых вопросов. Почему это имя оказалось на карте, появившейся многими десятилетиями позднее? Мог ли этот человек быть создателем этой карты? И следует признать, что большая часть смыслов, которые несёт собой эта карта, остаются полнейшей загадкой и по сегодняшний день. 

СУМАСШЕДШИЙ.

Я жив! Я не сплю!

Но вокруг голоса, голоса,

как Жанне д`Арк

всюду слышался ангельский голос.

Народу сиплю:

- Просыпайтесь! Ведь будет гроза!

Поднимется мрак

и заменит экватор на полюс!

Но тихо вокруг.

Никого не видать, не слыхать.

Попрятался люд -

кто в театр, кто в амбар, кто под нары.

Единственный друг!

может, сможешь меня отыскать?

И вижу: несут

моё тело в гробу комиссары.

Я жил наяву

с большевистским желаньем – отнять?!

И это не сон,

что готов развиваться в кошмары?!

Кого я зову?

Очумевшую Родину-мать?

Я шут! Я смешон!

И несут меня мыть санитары.