Это было в 2003 году, на Берлинском фестивале. В компании малочисленной группы зрителей я смотрела фильм Юрия Ильенко «Молитва о гетмане Мазепе». Чувства, мной тогда испытанные, я помню.

Но сначала немного про «думу». В романе И.С. Тургенева«Рудин» праздно болтающий персонаж по имени Пигасов вдруг заявляет, что хочет сделаться малороссийским поэтом. «Стоит только взять лист бумаги и написать сверху: «Дума»; потом начать так: «Гой, ты, доля моя, доля!» или «Седе казачино Наливайко на кургане!», а там «по-пид горою, по-пид зелёною, грае, грае, воропае, гоп! гоп!» или что-нибудь в этом роде...».

Ясно, что в этой барской великоросской усмешке есть и личное тургеневское ехидство. Однако он реплику отдал несимпатичному лицу, тут же от имени симпатичного ему возразил – то есть автор заботился о балансе иронии, соблюдал пропорцию насмешливости, впрочем, довольно добродушной.

В русской литературе нередко встречается интонация ласково-насмешливого добродушия, идущая в сторону тогдашней Малороссии. Но чаще ласковость действует одна, без насмешки: Малороссию наши писатели любили искренне. Что за века накопилось с той, другой стороны, великороссы узнали недавно. Я вот – только в 2003 году, когда смотрела «Мазепу» Ильенко.

Апология гетмана Мазепы, снятая Ильенко в стиле балагана, была в художественном отношении ничтожна, но эстетические мотивы режиссёр откровенно презрел. Он хотел свободно высказаться – о том, как чудесен был Мазепа и как мерзок царь Пётр. Злобный истерик и психопат, уродливый микроцефал, этот Пётр вдобавок на досуге в военном лагере насиловал своих солдат (буквально!). Знаменитый советский украинский режиссёр, автор выдающейся картины «Белая птица с чёрной отметиной», полностью погрузился в тёмные и сырые пещеры национальной ненависти.

Для него больше не было исторических и культурных просторов России, не существовало Петра Великого с его дивными делами, давшими огромную историческую и культурную перспективу. Был только отвратительный враг, агрессор, захватчик, которого следовало унизить и проклясть хотя бы на экране.

Каково мне, петербурженке, неизменно благодарящей Петра Алексеевича поклоном в пояс (люблю проходить мимо Медного всадника) – за Санкт-Петербург, за армию и флот, за промышленность, науку и культуру, за прессу, чёрт возьми, – было на это смотреть? И тогда я подумала, что страну, которая испускает из себя такое кино, я хочу забыть. Я не хочу лезть в тёмные пещеры и производить ответный рык. Нет, желаю жить в своём светлом царстве, где обитают Пушкин и Чайковский, которые тоже ведь трактовали гетмана Мазепу как врага, но с несомненным благородством, чёрных красок не используя, даже восхищаясь им и ничем его не унижая... И я эту страну забыла – имею право как частное лицо.

Однако сегодня грозные волны подходят к порогу самых тихих домиков. И приходится прямо отвечать на вопросы, от которых раньше отмахивался в досаде.

Про то, что 2014 год был объявлен Годом культуры, особенно живо вспоминаешь, читая, скажем, «полемику» Лимонова с Макаревичем. Не погружаясь в суть дела, отмечу лексику, стилистику высказываний известных людей, профессионального литератора и знаменитого певца. Подобной лексикой и стилистикой заполнен сейчас весь Интернет – это яростная, площадная, базарная ругань с чёткой сексуально-сортирной фиксацией. Национальное чувство ведь – из числа кровных (как родственные и любовные чувства), так что в случае его воспаления разум тут норовит угаснуть, и начинаются «тёмные пещеры».

Когда на «Эрэфию» отвечают «Укропией», а матерную брань в адрес президента Путинапарируют тем, что именуют президента Обаму черно..... обезьяной – как вы считаете, счёт «один–один»? По-моему, так «ноль–ноль». Кто может победить, если схлестнулись меж собой две могучие волны дерьма?

Опорой в таких переделках может служить только свет разума, сопряжённый с выдержкой и хладнокровием. Это добродетели, которых вообще-то у русских маловато, а придётся заводить, придётся подморозить, что ли, натуру. Не время для эмоций. Время дляразумной бесчувственности.

Даже Никита Михалков, читающий по «России 24» сетевые народные вопли, кажется мне слишком эмоциональным. Хорошо, что он никак не отвечает на беспрерывные оскорбления в его адрес украинских журналистов. И всё-таки в артистическом голосе Михалкова словно звенит время от времени какая-то подавленная слеза. Ничего этого не надо.

Понимаете, о милосердии, допустим, можно рассуждать, когда вы нашли на улице несчастного брошенного котёнка и принесли домой. Розовый ангел играет на дудочке, и все плачут от умиления. А когда вашу границу пересекают сотни тысяч беженцев неведомо на каких основаниях, тут уже не о милосердии надо толковать, а строить бараки, добывать пропитание и ставить уколы. Быстро и бесчувственно.

Я к тому, что раньше ещё можно было спорить, ругаться, перелаиваться через забор – а сегодня самое разумное от забора отойти вовсе. Куда? Да в свой огород.

И заниматься своей Россией, сияя добродетелями, потому что никакого другого выхода, кроме как сиять добродетелями, у нас, похоже, нет. По возможности путешествовать по стране (я заметила, кто много путешествует по России, никогда не говорит о ней с ненавистью), изучать её историю и культуру, достойно вести себя за границей, работать, не бросать детей и не оскорблять женщин, растить в себе нравственные качества... да мало ли занятий. Только не спускаться в тёмные пещеры звериного национализма, не унижать себя подзаборной бранью и злобой.

Короче, как советовал в письме своему несчастному брату-пьянице А.П. Чехов: «Разбей графин с водкой и иди читать Тургенева, которого ты не читал!»

Автор: Татьяна Москвина