Полковнику снился сон.

В центре Берлина, в солнечный весенний день приземлился огромный лайнер. И по трапу лайнера, в белоснежном маршальском кителе спускается он, полковник Путин.
А к трапу уже бежит восторженная толпа представителей разных народов. Американцы, англичане, французы, немного немцев. А во главе их руководители. Вот Рузвельт на своей инвалидной коляске.  Черчилль суетится, бежит, забыв прикурить сигару, так и держит её во рту не зажженную. А Де Голль уронил свой картуз и торопливо нагибается, ищет его под ногами толпы. И даже обгорелый труп Гитлера где-то там вдалеке приподнялся и приветливо машет рукой..., ну, тем, что от неё осталось.
А Путин не спешит. Он так медленно, медленно спускается по трапу и улыбается снисходительно. Мол, не спешите, не суетитесь, не надо, я подожду. Я вообще-то добрый. Правда, бываю иногда справедливым, но это так, под настроение.
И репортеры, этакие крысы с перьями, фырррр, фырррр, пошли строчить в своих блокнотах: «Он добрый. Он улыбается». И по толпе такой шепоток: «Он добрый. Он улыбается». И Черчилль дёргает, дёргает за фалды высоченного Де Голля, мол, что, что он сказал. А тот только отмахивается нетерпеливо, мол, сам ни хрена не слышу, не мешай.
А Рузвельт успел-таки сквозь толпу просочиться. Поближе к Путину, мол, инвалидам без очереди. И так все норовит ручку, ручку ему облобызать. А Путин наклонился к нему и руку так поближе расположил, чтобы удобней было Рузвельту. Ведь забота об инвалидах это же первейшее дело. И в целом задача любого государства. Ну, если, конечно, оно цивилизованное. И Путин даже Рузвельта благословил по православному обычаю. И такая благостность наступила. Даже Черчилль перекрестился. А Де Голль, сам того не ожидая, тоненьким голоском, на чистейшем холопском языке (где он его только выучить успел), вдруг закричал: Слава великому ……  Последние слова заглушил ликующий рёв толпы. Кому слава? Сталину? Путину? Христу? Не разобрать. Да какая разница?! Природа, природа то, граждане кругом какая! Весна ведь на улице. Лепота. И Путин от избытка чувств начал расстёгивать пуговицы на кителе. А они не расстёгиваются. Тогда он стал снимать через голову. Тяжко. Не по размерам кольчужка. Снимал, снимал и… проснулся.
За окном стоял майский погожий денек. У всего народа был выходной день. Но полковник Путин работал президентом по указу начальства и поэтому отдых ему был не положен. Предстояло встретить лидеров мировых держав, которые должны были прибыть сюда, в Москву на парад Победы. Путин вздохнул и начал одеваться.