10 февраля - день памяти великого русского поэта А.С. Пушкина. Жизнь Пушкина – это героическая драма непрерывной борьбы солнечного гения за право сиять миру и людям. Громкими нераскрытыми убийствами теперь никого не удивишь. Но есть в России два вечных "глухаря", два нераскрытых убийства, последствия которых до сих пор сказываются как на судьбе России, так и на духовной жизни каждого русского человека. Я имею в виду нераскрытые убийства А.С.Пушкина и М.Ю. Лермонтова. Хотя... что для России значит убийство Николая Гумилёва, Сергея Есенина, Владимира Маяковского и многих, многих, многих?.. Сколько неугодных убрали, убирают и долго ли будут уничтожать поэтов?

Оба убийства прикрыты тщательно разработанными легендами, и сама постановка такого вопроса тут же вызывает в обществе дружный вопль возмущения. Как среди шумной толпы "образованцев", так, что самое обидное, и среди цвета русской интеллигенции.

"Тема семейной трагедии Пушкина не должна обсуждаться. Сделав ее запретной, мы, несомненно, исполнили бы волю поэта" - это слова Анны Ахматовой. Суровые, как приговор. Они относятся к первой жертве, поскольку "темная история" его дуэли вызвала подозрения еще у его современников. И впоследствии находились исследователи, которые пытались разоблачить "гнусный заговор" вокруг поэта. Но и на них прикрикнула Ахматова, "заручившись" волей убитого поэта! Уж больно хитро было прикрыто убийство Пушкина "семейной трагедией". Наталья Николаевна Пушкина, "смуглая мадонна" поэта, до сих пор для многих является некоей непорочной Офелией. А ее поведение во всей действительно трагической (не для нее, а для Пушкина) истории не терпит ни обсуждений, ни законных вопросов.

Во время производства Военно-судного дела по поводу дуэли Дантес просил привлечь ее к суду как свидетельницу. Очень многое она могла бы рассказать. Но 8 февраля 1837 года "смуглая мадонна" по велению Николая была почти на три года выслана из Петербурга в Полотняный завод, имение своего отца, несмотря на слезные просьбы царю оставить ее в столице.

Появилась она в Петербурге как раз перед первой дуэлью М.Ю. Лермонтова в феврале 1840 года.

Для начала обратим внимание на заметку в записной книжке друга поэта П.А.Вяземского:

"Несчастная смерть Пушкина, окруженная печальною и загадочною обстановкой, породила много толков в петербургском обществе. Она сделалась каким-то интернациональным вопросом... Известно, что тут было замешано и дипломатическое лицо..."

Дантес приезжает к месту дуэли с пистолетами, одолженными им у сына французского посла Эрнеста де Баранта. В феврале 1840 года с этими же пистолетами выходит на поединок с Лермонтовым сам их хозяин - Эрнест де Барант, а секундантом с его стороны выступает опять же французский подданный виконт Рауль д,Англес, приехавший в Россию с научной экспедицией. Для установления русско-французских связей. В обеих дуэлях Россия кем-то умышленно противопоставляется Франции. Неужели это случайность?

Стоит задуматься вот над чем. П.Щеголев в 1912 году, собирая материалы для своей книги "Дуэль и смерть", обратился в министерство иностранных дел Нидерландов, Франции и Англии с просьбой предоставить ему материалы о дуэли Пушкина с Дантесом. Везде он получил категорический отказ. Хотя Щеголев твердо знал, что такие документы в министерствах имеются. Из доклада прусского посла Либермана совершенно очевидно явствует, что 2 февраля 1837 года и в Англию, и во Францию отправились секретные дипкурьеры с сообщениями о дуэли. Французским курьером был д` Аршиак - секундант Дантеса, срочно уехавший из Петербурга до Военно-следственной комиссии. А Геккерн вел обширную переписку и с голландским королем, и со своим министерством.

В 1912 году, перед первой мировой войной, дуэль Пушкина продолжала оставаться "политической тайной". В 70-х годах нашего века получить материалы из Голландии пытался пушкинист Н.Эйдельман. Два года назад и я обращался в "Альянс Франсез" с такой же просьбой и получил очень вежливый отказ. Неужели европейцы так упорно и так долго хранят тайну "великосветской склоки?.. 

Может быть, Пушкин и не знал всего, может быть, он не заметил, что январская "семейная драма" развернулась как раз в период нового правительственного кризиса во Франции, когда снова посол Барант висел на волоске, но то, что Пушкин был очень близок к разгадке, доказывает неожиданный выбор секунданта.

Ночью 26 января, перед дуэлью, секундантом он выбрал сотрудника английского посольства Артура Меджниса. Барон Геккерн дважды с удивительным упорством, и в ноябре, и в январе, выбирал секундантом сотрудника французского посольства д`Аршиака, хотя у блестящего кавалергарда нашлось бы сколько угодно полковых друзей. В намеченной Пушкиным дуэли сразу все становилось ясным: с одной стороны - секундант - сотрудник французского посольства, с другой - английского. Пушкин открывал всю политическую подоплеку дуэли - противостояние Англии и Франции.
Честный Меджнис сначала предложение Пушкина принял, но в 1 ч. 30 мин. ночи прислал неожиданный отказ после разговора с д`Аршиаком.

Перед анализом самой дуэли отметим еще одну очень важную деталь. Данзас в своих воспоминаних, записанных Аммосовом, сам говорит: "(С условиями дуэли) Данзас возвратился к Пушкину. Он застал его дома одного. (Значит Данзас был до этого у Пушкина и он был не один, значит, никакой встречи случайной не было). Не прочитав даже условий дуэли, Пушкин согласился на все". Не хочется бросать тень на легендарного пушкинского секунданта, но как же он позволил ему не прочитать коварных условий?! Иван Пущин из Сибири ругался - будь он на месте Данзаса, он бы подставил свою грудь под пулю Дантеса! Но "общественность" не оценила сказанного им...

Не раньше пяти противники приезжают на Черную речку. Выбирают место (в полуверсте от дороги! - еще по снегу пешком сколько надо пройти), в кустарнике (чтобы извозчики, привезшие их, не видели!), вытаптывают в снегу "по колено" тропинку в двадцать шагов длиной и в аршин шириной. Дантес помогает секундантам. Он спокоен удивительно. Пушкин в шубе сидит безучастно на сугробе. Уже около шести. Уже почти темно.
- Все ли, наконец, кончено? - спрашивает Пушкин по-французски.
Секунданты заряжают пистолеты, каждый свою пару. Дальше по рассказу Данзаса:"Все было кончено. Противников поставили, подали им пистолеты, и по сигналу, который сделал Данзас, махнув шляпой, они начала сходиться. Пушкин первый подошел к барьеру (д`Аршиак замечает: "Почти подбежал") и, остановясь, начал наводить пистолет. Но в это время Дантес, не дойдя до барьера шага (или двух, как он вспомнит потом), выстрелил,  и Пушкин, падая, сказал (по-французски): "Мне кажется, что у меня раздроблена ляжка".

Пушкин: Последняя дуэль (2006)

С точки зрения русской дуэли Пушкин все делает правильно. Если никому из противников не дается права первого выстрела, то первым стреляет тот, кто раньше окажется у своего барьера. Он так и сделал, но выстрелить не успел. Потому что не читал условий! В условиях, подписанных д`Аршиаком и Данзасом, второй пункт гласил: "противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьер, могут пустить в дело свое оружие".

Пушкин условий не читал. Он ждал, когда к барьеру подойдет Дантес. Но, оказывается, до барьера совсем не обязательно доходить (как хитро сформулировано: "ни в коем случае не переступая барьер"), можно открывать огонь, когда угодно! Дантес спокойно ждал, когда Пушкин добежит до барьера и только тот поднял пистолет, хладнокровно выстрелил ему "в брюхо"!

Сослуживцы по полку вспоминают, что Дантес был отличным стрелком: с десяти шагов попадал в карточного туза. С двенадцати шагов попасть "в брюхо" труда ему не составляло. Но почему же он стрелял "в брюхо"?

Донесение старшего полицейского врача: "Полицею установлено, что вчера в 5 часов пополудни, за чертою города позади Комендантской дачи, происходила дуэль между камер-юнкером Ал.Пушкиным и поручиком кавалергардского, ее величества, полка бароном Геккерном, первый из них ранен пулею в нижнюю часть брюха, а последний в правую руку навылет и получил контузию в брюхо".
Вызванный к Дантесу врач отмечает интересную деталь: "контузия в верхней части брюха без наружных повреждений" (то есть без синяка и кровоподтека).
Дантес еще долго не сможет писать. Все документы судного дела написаны с его слов секретарем, он их только подписывает. Еще долго он жалуется на боль в груди при дыхании.

Так куда же девалась пуля, пробившая насквозь прижатую к груди руку и контузившая ему нижнюю часть груди? (Напомним, что Дантес упал, значит попадание не было касательным, его сбило с ног!.) В пуговицу могли поверить только те, кто очень хотел поверить в честь Дантеса. Если бы пуговица была, Геккерн хранил бы ее всю жизнь и показывал бы всем, как он показывал впоследствии свой пробитый и окровавленный зеленый мундир. (см. А.Ф.Онегина). Не было никакой пуговицы!
Не хотелось бы повторять старую версию "о защитном приспособлении (бронежилете), надетом под мундир Дантеса", о чем сообщили "Известия" в 1963 году, но как еще объяснить то, что Дантес после прямого попадания Пушкина остался жив?!... (В "защитное приспособление", кстати, верил и Вересаев).
Как объяснить странную смертельную рану Пушкина в низ "брюха"?
Отличный стрелок Дантес стреляет в "брюхо" не потому ли, что подозревает Пушкина в том, в чем сам виноват?! У него есть только один выстрел. Ему рисковать нельзя. А вдруг?...

У "родственников" все рассчитано заранее. Именно поэтому и настаивает д`Аршиак на обязательном свидании секундантов. Секундант Пушкина подписал уже подготовленный ими план, план убийства поэта. Они определили время (почти темнота, чтобы никто и не подумал осмотреть амуницию Дантеса), они определили место (в полуверсте от дороги - до раненного Пушкина извозчику пришлось ехать по глубокому снегу и обратно до дороги Пушкин трясся на сугробах, истекая кровью), они заставили Данзаса выбрать пистолет точно такого же калибра, как пистолет Дантеса, чтобы ни в коем случае Данзас не выбрал больший калибр, который может пробить "защитное приспособление".
Оскорбленный Дантес имел право на первый выстрел, но от него отказался. Почему? Если бы Пушкин был готов к выстрелу, то есть стоял в той же позиции, что Дантес, - прикрыв правой рукой грудь и верх живота, - рана его могла оказаться не смертельной. Дантес отказался от первого выстрела, чтобы выстрелить в неготового противника. Пушкин стоял к нему почти грудью, подняв пистолет, открытый совершенно. Дантес ничем не рисковал. Его странная контузия очень напоминает контузии бойцов спецназа, полученные после попадания пуль противника в их бронежилеты (без синяков и кровоподтеков)...

Но смертельное ранение было только началом операции. После гибели Пушкина "шайка Геккерна" должна была приступить к самой главной своей акции - организовать скандальные похороны поэта. Правительство узнало о провокации. Были приняты строгие предупредительные меры. Панихида была тайно перенесена из Исаакиевской церкви в Конюшенную. В день панихиды на всех примыкающих улицах стояли гвардейские патрули. Тело, вместо того, чтобы быть похороненным в Александро-Невской Лавре, было отправлено ночью в Псков с жандармской охраной. У квартиры Пушкина и на Конюшенной площади собирались толпы народа. Зачинщики беспорядков хотели вызвать народное возмущение против иностранцев, особенно против французов, поскольку убийцей Пушкина был француз. По рукам ходили списки стихотворения Лермонтова "Смерть поэта".

В России известие о смерти Пушкина напечатала всего лишь одна газета "Русский инвалид". Издатель ее получил от министра просвещения графа Уварова строжайший выговор. Европа Пушкина как поэта не знала. Но все крупные европейские газеты поместили сообщения о его гибели. Особенно интересны донесения послов, аккредитованных в Петербурге. Все европейские послы сочли своим долгом донести своим правительства об этой "семейной трагедии". Причем и в донесениях послов, и в газетах Пушкин фигурирует как "глава русской национальной партии". Особое место занимают сообщения о волнениях "людей третьего класса", описывается их ненависть к иностранцам, занимающим высокие посты в российском правительстве.
Послы подробно пишут о толпе, дежурившей всю ночь у дома поэта, об охраняемом полицией голландском посольстве, о гвардейских караулах на улицах в день отпевания поэта. "Кружок шестнадцати" готовили что-то похожее на похороны генерала Ламарка, когда в Париже в 1830 году был лишен трона король Карл Х.Россия противопоставляется Европе. Дуэль в газетах признается "политической акцией". Она безусловно очень повредила России на "интернациональной" арене.

"Русская партия" в правительстве проиграла. Намечающееся сближение с Францией провалилось. У власти во Франции остался Моле. Леве-Веймар не стал французским послом в России. Хотя еще в марте 1837 года А.И.Тургенев пишет о его назначении, как о свершившемся факте. Посол Барант остается в Петербурге до следующей авантюры 40-го года с другим великим русским поэтом.
На панихиде присутствует весь дипломатический корпус, аккредитованный в Петербурге. Особенную скорбь по убитому выразили, по воспоминаниям современников, французский посол Барант и "теоретик" кружка "16" Иван Гагарин.
А.И.Тургенев видел в Конюшенной церкви Баранта и в письме назвал его "le seul russe" (единственный русский) - так тот убивался. Не заметили на панихиде английского посла Дёрама. Он в это время находился в Одессе. Вовремя покинул Петербург. Англия, как всегда, оказалась в стороне.

Но, представим-ка себе на минуту, что было бы, если бы честный Меджнис не отказался быть секундантом Пушкина! То-то был бы скандал! О "семейной трагедии" никто бы и не вспомнил. А "интернациональный вопрос", который заметил только умный Вяземский, встал бы во весь рост, как говорится.
В апреле 1837 года из Петербурга с позором выезжает Геккерн, не удостоенный прощального визита к императору. Но он доволен. Игра стоила свеч. Его тайна осталась нераскрытой. Правительство и общество поверили в "семейную драму".
С 1837 по 1842 годы в биографии барона Геккерна пустота. Он как бы выпадает из жизни. Но его "шайка", то есть кружок "16", активно действует в Петербурге.
В Париже служит секретарем русского посольства "теоретик" кружка И.С.Гагарин, там же часто бывает по службе и Николай Столыпин. Через свою агентуру барон продолжает кропотливую работу в России. Его большой друг канцлер К.Нессельроде 28 декабря 1840 года пишет своему резиденту во Франции Мейндорфу: "Геккерн на все способен: этот человек без чести и совести, он вообще не имеет права на уважение и не терпим в нашем обществе!"
Чем же прогневал отставной дипломат своего лучшего друга?

Вернемся к хронике кружка "16". 18 февраля 1840 года - дуэль Э. де Баранта с Лермонтовым. Поговорим теперь о ее последствиях. 1840 год - последний шанс для России и Франции заключить двусторонний союз, стать в Европе полноправными хозяевами. В феврале 1840 года во Франции правительственный кризис. 20 февраля нового стиля (8 февраля ст.) уходит в отставку правительство Сульца. В Петербурге в это время во всю разыгрывается преддуэльная интрига вокруг Лермонтова. Дуэль Лермонтова с Барантом состоялась 18 февраля старого стиля, по новому 1 марта. А 1 марта во Франции к власти приходит "патриот" Тьер. День в день! Леве-Веймар снова готовится занять пост посла в Петербурге. Опять Барант накануне увольнения. Тьер готов продолжить с Россией секретные переговоры о союзе. Не тут-то было! Опять общество возмущено "интернациональной дуэлью". Сын Баранта требует продолжения дуэли на том основании, что Лермонтов, выстрелив в воздух, опять его оскорбил. Барант вновь вызывает поэта. Лермонтов вызов принял. Тогда на гауптвахту к Лермонтову является жена посла, мать молодого Эрнеста, обвиняет его в том, что это он хочет убить ее сына. История дуэли упорно муссируется в великосветских салонах, а тут еще жандармы раскрывают кружок "16". История приобретает зловещий характер.
Отношения с Францией опять испорчены...
Арестованы члены кружка "16". В июле 1840 года в Лондоне состоялась конференция европейских государств без участия Франции, которая была наказана за свою независимую от англичан политику. К тому же этот выпад - открытая угроза вставшему у власти Тьеру. После опубликования в газетах "Лондонского трактата" Тьер объявляет в стране мобилизацию. До войны опять не дошло. Англия добилась всего, чего хотела, "дипломатическими методами". Успехи конференции грандиозны - Россия потеряла все свои преимущества, полученные по Ункиар-Искелесскому победному миру. Черноморский флот снова заперт, из Средиземноморья Россию выпихнули одним росчерком пера. Даже "англоман" Нессельроде возмущен такой коварной политикой союзников. Он понимает наконец, что его который уже год ловко обводит вокруг пальца "приятель" Геккерн.
15 июля 1841 г. (ст. стиля) "16" устраивают казнь "предателю" - Лермонтов гибнет на Кавказе. А 15 июля 1841 года (по новому стилю), точно за 12 дней до этого, в Лондоне открылась 2-я конференция Европейских государств, после которой Россия оказалась в полной политической изоляции. Мы не зря обращаем внимание на даты. Члены "тайных обществ" придают им огромное значение. Совпадение событий и дат доказывает, что они являются звеньями одной цепи.
Было бы наивным - думать, что "16" были заурядными "иностранными шпионами".
Их "теоретик" И.Гагарин писал в своем манифесте: "Верные сыны России должны расчистить тебе (Россия!) дорогу, устраняя препятствия, которые могли бы замедлить твой путь..." Они думали о демократии. Но на их пути стояли Пушкин и Лермонтов, которые "замедляли их путь".

Особый интерес вызывает тема связи "16" с так ненавистным им III-отделением Бенкендорфа. Безусловно, и в дуэли Пушкина и в убийстве Лермонтова жандармы принимали участие. Сохранились глухие слухи о "посланных не в ту сторону жандармах" в день дуэли на Черной речке, о "небывалом количестве" столичных жандармов в Пятигорске в июле 1841 года. Оба русских гения были одинаковы ненавистны и правительству, и врагам его по закону "единства противоположностей".
"16" блестяще справились со своей задачей. Убежавший в марте 1840 года от ареста Иван Гагарин навсегда остается в Париже. В 1842 году он принимает католичество и становится "священником общества Иисусова", как в дальнейшем подписывает свои работы. Гагарин стал иезуитом буквально через несколько месяцев после разоблачения Геккерна, быть может и он понял, чьим интересам служили "16", защищая поруганную честь "игрою счастия обиженных родов", и решил замолить свой грех перед чужим Богом. Русский Бог убийства Пушкина и Лермонтова ему бы не простил.
До конца жизни Гагарину пришлось оправдываться в подозрениях в его причастности к убийствам. К сожалению, тогда это доказать не удалось...
А что же разоблаченный "старичок" Геккерн? А барона хозяева не забыли. В начале 1842 года он становится послом Нидерландов в Вене. На этом посту он прослужил до 1875 года, то есть до 84-х лет, являлся почетным дуайеном Венского дипломатического корпуса. И на этом посту он преуспел. Австрия из союзника России стала ее непримиримым врагом. Последние годы он прожил в Париже в доме Жоржа Дантеса. Умер 93-х лет в 1884 году...

Интересна и судьба самого убийцы Пушкина. Он встретился с Николаем I в мае 1852 года в Потсдаме. Французский сенатор, глава Парижского газового общества, просил у Николая согласия на принятие его новым сюзереном - Наполеоном III титула императора. Николай милостиво согласился. А меньше чем через год разразилась Крымская война. Император французов, подстрекаемый Англией, и глава его правительства "патриот" Тьер отомстили России за ее прежнюю нерешительность. Поводом к войне послужил не решенный в 30-е годы Ближневосточный вопрос. Его решение успешно сорвал тогда барон Геккерн - "старичок" и его "шайка" - "16"...
В течение двадцати лет Жорж Дантес де Геккерн являлся почетным сенатором Франции. Он считался арбитром в вопросах дуэльных разборок и одним из самых богатых людей Франции.
После краха Наполеона III в 1871 году, когда прусские войска заняли Париж, Дантес потерял свой прежний блеск...
В год Пушкинского юбилея в печати снова раздаются голоса защитников "чести Дантеса". Специально для них мы приведем любопытную телеграмму русского посла в Париже графа А.Н.Орлова: "Гирсу из Парижа 1/13 марта 1880 г. Барон Геккерн-д`Антес сообщает сведения, полученные им из Женевы, как он полагает, из верного источника: женевские нигилисты утверждают, что большой удар будет нанесен в ближайший понедельник". Л.Гроссман разъясняет, что под "большим ударом" следует понимать очередное покушение на царя Александра II. "Источники" барона следят за женевскими нигилистами. Барон Жорж Дантес де Геккерн работает в Париже на царскую "охранку"... Обратим внимание на число: "1/13 марта 1880 г." Ровно через год день в день царь-освободитель действительно будет убит. Либо Дантеса не поняли, либо он не понял свой "источник"...
От брака с сестрой "смуглой мадонны", Екатериной Гончаровой у Дантеса было трое детей. Две девочки и мальчик, рожая которого Екатерина умерла в 1843 году. Похоронена она в поместье Дантесов в Эльзасе, за оградой родового кладбища, так как отказалась принять католичество даже перед смертью.

О второй дочери Дантеса, Леонии-Шарлотте, его сын рассказывал корреспонденту "Нового времени" в 1899 г.:
"Эта девушка была до мозга костей русская. Здесь в Париже, живя во французской семье, во французской обстановке, почти не зная русских, она изучила русский язык, говорила и писала на нем лучше многих русских. Она обожала Россию и больше всего на свете Пушкина... Комната ее была обращена в молельню. Перед аналоем висел большой портрет Пушкина. Дочь Дантеса молилась перед портером своего дяди, в которого была влюблена... С отцом она не разговаривала после одной из сцен, когда она назвала его "убийцей Пушкина"... Отец унимал ее словами: "Ne fais donc pus le cosague" (не строй из себя казака)... Сначала он унимал словами, а потом упрятал дочь в сумасшедший дом, где она и умерла намного раньше его...
В 1887 году с семидесятипятилетним Дантесом в Париже встретился русский журналист и пушкинист А.Ф.Онегин. Он спросил Дантеса:
- Как вы решились на дуэль? Неужели вы не знали, кто перед вами?
Этот вопрос не смутил Дантеса:
- А я-то?... Он мог и меня убить! А я стал потом сенатором!

Дантес прав. Даже при надежном "защитном приспособлении" у него оставался шанс быть убитым - если бы Пушкин стрелял ему в голову или "в брюхо". Но эти цели в русских дуэлях не гласно считались запретными. Уже раненный Пушкин, лежа на снегу, снизу целится в сердце Дантеса...
Умер Дантес в 1895 году. Похоронен рядом со своим "отцом" Геккерном...

Через 18 лет после гибели Пушкина, в феврале 1855 года, когда уже был сдан французам и англичанам Севастополь, Николай I в Зимнем дворце принял яд.
Перед смертью он вспомнил, наверное, что первый выстрел этой войны был сделан в январе 1837 года на Черной речке... Наверное вспомнил... Говорят, на столике рядом с его солдатской койкой остался лежать его любимый брегет с портретом на крышке Наталии Николаевны Гончаровой-Пушкиной-Ланской...
"Семейная драма" Пушкина и "глупая дуэль" Лермонтова обернулись для России крымской катастрофой...
Обе дуэли (то есть оба умышленных убийства) двух великих русских поэтом - звенья одной цепи, этапы одного гнусного заговора против России.
Не "николаевской помещичье-крепостнической, военно-бюрократической империи", а против интересов Российского государства, которые при любом государственном строе остаются незыблемыми, так как являются стратегическим смыслом самого существования России.
Именно об этом беспокоился Пушкин в своем письме Бенкендорфу, именно это он "считал своим долгом довести до сведения правительства и общества"...

Cамой неприкрытой злобой к уже умершему поэту отзываются слова брата царя Михаила Павловича, отдыхавшего в Бадене. Князь В. Одоевский в своем дневнике замечает: «Встретивши Дантеса в Бадене, который как богатый человек и барон, весело прогуливался со шляпой набекрень, Михаил Павлович три дня был расстроен. Когда графиня Сологуб-мать, которую он очень любил, спросила у него о причине его расстройства, – он отвечал: кого я видел? Дантеса!» – «Воспоминание о Пушкине вас встревожило?» - «О, нет! Туда ему и дорога!» – Так что же? – «да сам Дантес! Бедный! – подумайте, ведь он солдат». По поводу смерти Лермонтова Михаил Павлович произносит ту же фразу: «Туда ему и дорога». Но и его брат Николай I испытывал не меньшую ненависть к Лермонтову и, узнав о смерти на дуэли поэта, воскликнул: «Собаке собачья смерть», но, выйдя к придворным, лицемерно произнес другое: «Господа, получено известие, что тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит». 

Дуэль Поэта – трагедия. Судьба гения немыслима без поиска смысла и совершенства. В то же время рок расстилает Поэту не ровную мостовую, а трудно проходимый путь, и если нет на нём однообразия событий, в которых сохраняется безопасность существования, то этот путь удивительным образом похож у многих творцов. Сотни и тысячи поклоняющихся творениям гениев людей рассеяны и разбросаны по всему миру. Они восхищаются их поэзией в безмолвии ночи, любуются сверканием на солнце их скульптурными творениями, затаив дыхание, слушают музыку. Но когда приходит смертельный час в судьбе Поэта, то никогда они не встанут сомкнутой фалангой, чтобы защитить против кучки преследующих того, кого они считают равным богу, но будут только беззвучно стенать у его могилы. 

Когда сталкиваются два мира и два смысла существования, то возникает образ Дон Кихота, борющегося с ветряными мельницами-гигантами. И эта мельница, на которую бросается Дон Кихот, становится символом противоборства Поэта-одиночки с жерновами тьмы. 

Хосе Ортега написал: «Над линией горизонта, обагренного кровью заката, словно проколота вена небесного свода, высятся мельницы Криптауны и машут крыльями». Эти "мельницы-гиганты", перемалывающие жерновами времени свет и тьму – символ страхов людей, которые никак не могут справиться с мыслью о том, что не человек - самонадеянный  искатель истины и создатель инноваций определяет пути в неизвестное будущее, а - Поэты!