Городской суд Подольска приговорил к одному году ограничения свободы Владимира Мелихова — предпринимателя, казачьего активиста, который на свои деньги открыл и содержит в России два музея сопротивления большевизму

В подмосковный Подольск Владимир Мелихов, уроженец Шахт, попал по распределению после окончания Новочеркасского политеха в 1979 году. Устроился на цементный завод, к моменту развала CCCР был его директором, потом закрепился в строительном бизнесе и преуспел.

Первый и главный — Музей донских казаков в борьбе с большевизмом — он открыл в 2007 году на Дону, в станице Еланской, откуда ведет начало его казачий род. Второй музей, открытый в Подольске спустя 3 года, носит название Музей антибольшевистского противостояния. Оба музея стали логическим продолжением «дела всей жизни» Мелихова, который более 30 лет по всему миру собирает разбросанные осколки истории донского казачества.

Музей донских казаков в борьбе с большевизмом

КАЗАЧЬИ ЗАПОВЕДИ

…Поселковая дорога к еланскому музею, поплутав по редким ельникам, вдруг вырывается на обрывистый берег особенно тихого в этих краях Дона. Отсюда что до Волгограда, что до Ростова — больше 300 км, но музей Мелихова — роскошную двухгектарную усадьбу, отделанную природным камнем, за 9 лет посетили более 300 тыс. человек.

17 июня 2017 года, всего через четыре дня после приговора суда по делу Мелихова, сюда приехали 486 человек.

«Это рекорд, — говорит Владимир Петрович. — Ведь после приговора местные чинуши со своими активистами стали распространять на Дону угрозы, что теперь вслед за Мелиховым последуют и те, кто разделяет его взгляды». Люди продолжали идти в музей, несмотря на предупреждение властей: дескать, посещение мемориала нужно прекращать — это чревато «неприятными» последствиями для организаторов: «Договорились до того, что даже установят патруль у въезда в Еланскую и будут всех «фиксировать».

«ИДИОТЫ БЕЗМОЗГЛЫЕ! ПРИВЫКЛИ ПОГОНЯТЬ РЯЖЕНУЮ ТОЛПУ И МАНИПУЛИРОВАТЬ ЕЮ КАК ХОЛОПАМИ, В УГОДУ СЕБЕ, ОНИ РЕШИЛИ, ЧТО МОЖНО ТАКЖЕ ПОДЧИНИТЬ И НАСТОЯЩИХ ПОТОМКОВ КАЗАКОВ»

«Идиоты безмозглые! — не справляется с эмоциями Мелихов. — Привыкли погонять ряженую толпу и манипулировать ею как холопами, в угоду себе. Они теперь решили, что можно также подчинить и настоящих потомков казаков».

Бабка Мелихова девчонкой сбежала из Еланской от расказачивания и всю жизнь проработала в Шахтах — на шахте, тщательно скрывая от посторонних свое прошлое. Но внутри семьи казачьи традиции и память о казаках сохранили, а потому вырос Владимир Петрович, точно зная, что он — не такой как все.

«Основой казаков всегда являлись три вещи: свобода личная, которая давала возможность творить, а не пресмыкаться; второе — это достоинство, — рассказывает Мелихов. — Любое казачье образование — административное, военное, любое — ставило во главу угла человека. Все делалось для человека и во имя человека и его нравственного, физического и духовного благосостояния. А еще умение самоуправлять — на разрушенной территории взять и подняться из пепла».

ОПАСНАЯ ВОЛЬНИЦА

Один из барельефов музея в станице Уланской

В начале 1990-х казаки очень наглядно продемонстрировали эти свои навыки. Повсеместно вдруг начали возникать казачьи объединения; нашитые наспех красные лампасы автоматически становились пропуском в стихийное братство, за спиной которого стояли сотни тысяч сгинувших настоящих и вымышленных предков, а впереди грезились налоговые льготы, раздел дорогой донской земли и особый статус казачьей республики. После трагических событий августа 1991-го казаки почуяли исторический шанс и собрали Большой казачий круг. Там выбрали атамана («Казачество — это и есть демократия, казаки всегда сами выбирали себе атамана, руководствуясь принципом «у власти — лучший среди равных», — рассказывает Мелихов) и признали свое объединение правопреемником Войска Донского. Действующей областной администрации они предъявили требования: переименовать Ростовскую область в Донскую республику, отчислять 20% областного бюджета на баланс казачьих дружин.

Дальше — больше: несколько сотен казаков окружили здание облсовета, и депутаты «поддержали» волеизъявление казачества Дона «о восстановлении незаконно упраздненного национально-государственного образования на территории РСФСР».

«Это были весьма драматические страницы истории Ростовской области, — вспоминает депутат Госдумы 1-го созыва Алла Амелина. — С казаками считали необходимым как-то договариваться, казаков элементарно боялись — в условиях послереволюционного разброда они казались реальной организованной силой. Кроме того, среди них было немало просто шпаны и откровенных отморозков, которые, пришив на штаны лампасы и взяв в руки нагайки, заполонили улицы неказачьего Ростова. Это, кстати, побудило Михаила Шолохова, сына писателя и первого атамана новейших времен, отойти в сторону и отказаться от участия в «возрождении казачества».

А еще был знаменитый договор атамана Козицына с Джохаром Дудаевым — «О сотрудничестве Войска с Республикой Ичкерия», в котором стороны обязались «не допускать со своей территории, а также через свою территорию вооруженные силы и формирования, оружие, боеприпасы, военное снаряжение, предназначенное для использования в борьбе против одной из договаривающихся сторон».

ИЗУВЕЧЕННЫЙ ПАСПОРТ

Казакам этих «экспериментов» со свободой не простили. Уже в 1995 году Борис Ельцин подписал указ о создании реестра — проверенного оружия против казачьей вольницы: хочешь называться казаком и получать привилегии — регистрируйся в реестре. В 2012 году реестровые казачьи объединения еще раз перерегистрировали, чтобы оставить при бюджете только самых благонадежных. В одной лишь Ростовской области на реализацию госпрограммы по поддержке казачества с 2014 по 2016 год было предусмотрено 1,96 млрд руб. Оплачивается работа казачьих патрулей, финансирование кадетских корпусов, творческих коллективов и пр.

Многие казаки реестр не приняли, посчитав его повторной попыткой власти поставить казачество на службу своим сомнительным интересам. Но и среди тех, кто выступил против реестра, единства нет. Так, знаменитый атаман Козицын с 2014 года, не стесняясь, вербовал людей для участия в боевых действиях на Донбассе, но далеко не всем казакам это пришлось по душе.

Мелихов одно время пытался принимать участие в местных выборах, но потом с головой ушел в благотворительность и собирание казачьих раритетов.

МНОГИЕ КАЗАКИ РЕЕСТР НЕ ПРИНЯЛИ, ПОСЧИТАВ ЕГО ПОВТОРНОЙ ПОПЫТКОЙ ВЛАСТИ ПОСТАВИТЬ КАЗАЧЕСТВО НА СЛУЖБУ СВОИМ СОМНИТЕЛЬНЫМ ИНТЕРЕСАМ

Судили его за хранение трех музейных пистолетов и патронов, которые были обнаружены во время обыска дома в Подольске в 2015 году. Перед этим Владимир Петрович попытался улететь в австрийский Лиенц, где захоронены несколько тысяч казаков, воевавших во Вторую мировую на стороне Гитлера и выданных англо-американскими союзниками Красной армии вместе с семьями, — он помогал возвести там часовню на кладбище. Но в Шереметьево пограничники взяли его паспорт и ушли, а потом позвали в отдельный кабинет и сказали, что лететь с таким документом он не может.

«Офицер, у которого в руках находился мой паспорт, встает и, подходя ко мне, говорит: «Что же вы, Владимир Петрович, почему в вашем паспорте отсутствует один лист?» — и протягивает мне паспорт, в котором очень аккуратно, видно, скальпелем или лезвием, действительно вырезана одна из пустых страниц, — рассказывает Мелихов. — Все это время я смотрел ему в глаза и видел бессовестно-циничное их выражение».

Вскоре после этого к Мелихову пришли с обыском. Он смог оплатить услуги экспертов, которые доказали, что найденные у него пистолеты огнестрельным оружием не являются, а из всех патронов, обнаруженных в мусорной корзине, боеприпасами можно условно считать только два. Мелихов настаивает, что их ему подбросили.

МУЗЕЙ НА СНОС

Всего с начала нулевых Мелихов пережил более 500 (!) судов. В 2008-м его подозревали в неуплате налогов и 8 месяцев продержали в СИЗО, но осудить так и не смогли — дело на доследование вернула прокуратура, настолько очевидны были подтасовки. Вскоре после освобождения из-под ареста началась другая судебная эпопея — в Ростовской области власти несколько лет оспаривают выделение Мелихову участка, где он построил свой музей.

…Двухметровая бронзовая фигура казачьего генерала на постаменте — точка притяжения в еланской усадьбе. Генерал замер в полушаге, подняв над головой символ атаманской власти — булаву, и смотрит куда-то за Дон широко раскрытыми глазами.

Мелихов не скрывает, что в 2007 году открывал здесь Мемориал атамана Краснова — того самого, который повел казаков под знаменами вермахта, в Советском Союзе был признан военным преступником и казнен без права на реабилитацию. Спустя два года, сразу после неудачного «налогового дела», на Мелихова написал донос в прокуратуру депутат Госдумы от КПРФ Николай Коломейцев. Он потребовал проверить, не является ли музей попыткой реабилитировать нацизм. «Обеспокоенные жители» станицы Еланской пошли дальше — стали добиваться сноса музея. Мелихов табличку с фамилией Краснова убрал и теперь называет памятник — «Всем погибшим казачьим генералам».

Памятник всем казачьим генералам

«Вот посмотрите: у нас здесь 12 крупных экспозиций, посвященных истории казачества, начиная с XIV века и до наших дней. Истории казаков во Второй мировой войне посвящена только одна. Но снести требуют весь музей — понимаете?» — говорит Мелихов.

Сам он часто проводит здесь экскурсии, когда приезжает на Дон отдохнуть: рядом с музеем — большое хозяйское «шале».

Каждый экспонат — от древней казачьей утвари до раритетных открыток и элементов обмундирования — прошел через его руки: куплены на заграничных аукционах, найдены на барахолках, подарены благодарными потомками тех, кто так и не вернулся на свой Тихий Дон. Самые кровавые страницы истории донского казачества здесь представлены пожелтевшими листами чудом уцелевших документов.

Экспонаты музея, посвященные участию донских казаков во Второй мировой войне на стороне нацистов

БОЛЬШЕВИСТСКАЯ КАТАСТРОФА

«Это — опросный лист особого отдела 4-й Армии и Крыма, — Мелихов показывает пожелтевшие листки под стеклом. — После того как белое движение было окончательно разгромлено, Фрунзе пообещал казакам отменить преследование, многие поверили и остались в Крыму, не ушли. И вот составлялись такие анкеты. Здесь написано — «кто — казак». Дальше — где он был, что делал — ничего не пишется. Слова «казак» было достаточно, чтобы, подчеркнув его красным карандашом, внизу написать «расстрелять». Таких бланков было 85 тыс., в какой-то момент эти бланки кончились, и тогда начали печатать выписки, и не по одному человеку, а гурьбой. Три графы: слушали — ФИО, вторая — в чем обвиняется — казалось бы: надо было писать «принимал участие в разгроме Красной армии» и т.д. Но там написано только одно слово — «казак». И под всеми 115 фамилиями написано — расстрелять».

«У НАС ЗДЕСЬ 12 КРУПНЫХ ЭКСПОЗИЦИЙ, ПОСВЯЩЕННЫХ ИСТОРИИ КАЗАЧЕСТВА, НАЧИНАЯ С XIV ВЕКА И ДО НАШИХ ДНЕЙ. ИСТОРИИ КАЗАКОВ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ ПОСВЯЩЕНА ТОЛЬКО ОДНА. НО СНЕСТИ ТРЕБУЮТ ВЕСЬ МУЗЕЙ — ПОНИМАЕТЕ?»

Одна из самых страшных экспозиций посвящена раскулачиванию и его последствиям — Голодомору на Дону. Мелихову чудом удалось в зарубежных архивах найти фотографии китайского журналиста, который снимал уголовные дела по фактам людоедства на бывших территориях Всевеликого войска Донского. На фото — пойманные на торговле человечиной преступники. Из протоколов вымараны имена, но смотреть и читать все это страшно до тошноты.

Экспозиция, посвященная раскулачиванию и его последствиям — Голодомору на Дону. Справа внизу — фото людоедов с замазанными фамилиями

«Незажиточных казаков не было, — объясняет Мелихов. — Я хорошо помню рассказ своей бабушки. Когда в первый раз большевики пришли к ним за хлебом, они выкопали где-то яму, спрятали там что-то в огороде. Но все нашли и все забрали. Она сидит плачет — чем кормить, нету ни зернышка... Так их еще потом пытали — а вдруг где-то еще спрятано. Как пытали? Русскую печку знаете? Сажали возле печки самого старшего и самого младшего, печку топили и бросали в нее горчицу. Закрывали окна, двери... Выделялся так называемый перечный газ, он просто выжигал глаза. А все домочадцы стояли возле дома и слушали крики. Люди просто сходили с ума».

О том, сколько казаков было уничтожено на Дону за время расказачивания и раскулачивания, историки спорят до сих пор. По одним данным, только с 1917 по 1922 год их погибло 1,5 млн. Остальных добили голод и репрессии 1930-х годов.

ПОДМЕНА

Особенно активно против мелиховского мемориала выступают члены движения «Суть времени» Сергея Кургиняна. Они же 8 апреля 2017 вместе с людьми в казачьей форме сорвали в Ростове открытие штаба Алексея Навального: блокировали подходы, выкрикивали оскорбления в адрес приехавших. Бывший атаман Всевеликого войска Донского, а ныне — депутат Госдумы Виктор Водолацкий такое поведение казаков одобряет.

МЕЛИХОВУ ЧУДОМ УДАЛОСЬ В ЗАРУБЕЖНЫХ АРХИВАХ НАЙТИ ФОТОГРАФИИ КИТАЙСКОГО ЖУРНАЛИСТА, КОТОРЫЙ СНИМАЛ УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА ПО ФАКТАМ ЛЮДОЕДСТВА НА БЫВШИХ ТЕРРИТОРИЯХ ВСЕВЕЛИКОГО ВОЙСКА ДОНСКОГО

«Казаки не пустили «грязь» в Лендворец и не позволили пропагандисту и сторонникам антисистемных взглядов организовать штаб-квартиру. Через некоторое время сторонники Навального покинули гостиницу, а после и Ростовскую область, — написал Володацкий в тот день на своей странице в Faсebook. — Кубанское представительство Cоюза Казаков-Воинов России и Зарубежья обещает организовать провокаторам не менее «теплый» прием. Поскольку история не помнит ни одного дня, чтобы казаки позволили разбойнически захватывать свои земли, навязывать мнение, ввергающее в хаос и разруху».

Глядя на такие новости, Мелихов морщится как от зубной боли. Он уверен: казаков не просто так разделили на «своих» и «чужих», власти по-прежнему боятся их способности к самоорганизации в критические моменты и натравливают казаков на оппозицию с той же целью.

«Если они (казаки) вновь поднимутся и начнут все возрождать, то более-менее здравые люди это поддержат. Значит, нужно их дискредитировать. Надо сделать подмену — и сделали. В виде реестра. В виде других казачьих организаций, которые заняли уровень самый мерзостный. Это подавление той же самой свободы, которая является для казака истинной ценностью. Не важно, как мы относимся к «Пусси райот» или Навальному, но мы, казаки, не можем позволить себе хамства в отношении тех, кто придерживается иной точки зрения. Мы не можем быть церберами. Мы не можем быть гонителями, причем в самом худшем смысле этого слова. Забрасывать кого-то яйцами, обливать зеленкой...»

Год ограничения своей свободы Мелихов намерен провести в трудах праведных: любитель физической работы, он ежедневно находит себе сотни задач в большой подольской усадьбе. Ищет спонсоров, кто бы помог поддержать в зимний период музей в Еланской — судебные тяжбы подрывают семейный бюджет, а содержание двух музеев обходится ему в 400 тыс. руб. каждый месяц. На спокойную старость он не надеется и уезжать никуда не намерен, хотя и достраивает на Кипре большую гостиницу. Хотел строить на Дону — не дали: ни кредитов, ни гарантий...

«МЫ НЕ МОЖЕМ БЫТЬ ЦЕРБЕРАМИ. МЫ НЕ МОЖЕМ БЫТЬ ГОНИТЕЛЯМИ, ПРИЧЕМ В САМОМ ХУДШЕМ СМЫСЛЕ ЭТОГО СЛОВА. ЗАБРАСЫВАТЬ КОГО-ТО ЯЙЦАМИ, ОБЛИВАТЬ ЗЕЛЕНКОЙ»

«Меня выдавливают отсюда — потому что все здравомыслящие казаки задумываются, что делать. А я стараюсь им объяснить, что делать. Необходимо уходить от обывательской жизни и переходить в ранг политической деятельности, — считает донской казак Владимир Мелихов. — Казаки всегда занимались политикой, создавали политическую структуру управления. И если мы самоустраняемся, то значит все отдаем этим ряженым, для которых диктатура является главной ценностью».

Антисоветские плакаты из экспозиции музея