В наше время все казачьи объединения разделились на родовых казаков и реестровых, то есть ряженых. За ряженых и говорить-то не хочется, но именно из-за них на весь казачий род русские люди озлобились. Только вспомните все жидовскеие установки: травить казаков, чтобы они друг друга уничтожали, а на освободившееся место придут оккупанты и без одного выстрела будут считать себя победителями. Поэтому нам никак нельзя устраивать междоусобицы на радость поганым. Ряженые потом покаются и, приняв по пятьдесят нагаек, примутся исправляться, а вот убитого уже не оживишь.
Статья о донских казаках в журнале "Русский спорт"1914г.
На этой чудной, плодородной земле, орошаемой Доном, "цветут богатые станицы" и хутора. А в них живёт и крепнет наше славное и доблестное казачество. Традиционно, из поколения в поколение оно воспитывается в военном духе. В своей общей массе Область Войска Донского является обширнейшим в мире воинским станом лихих наездников, созданным благодаря условиям казачьей организации.
Казак - и воин и охотник, и рыболов, и земледелец. Он вырос на лоне природы и сроднился с ней. Чуть ли не с восьмилетнего возраста он уже стережет ночью свои коней далеко за станицей на подножном корму богатых поемных лугов. Начиная с 16 лет и до самого поступления на военную службу, он ежегодно участвует на так - называемых, майских сборах, где его обучают стрелять из винтовки, владеть шашкой и копьём, воинскому строю и "джигитовки".
В обучение езде верхом казак не нуждается, ибо с детства имеет постоянно дело с лошадьми. Обучение джигитовки, этой высшей школе военного наездничества, совсем не похоже на обучение на цирковой арене, где наездник подвязав себя веревкой к потолку цирка, тренируется на лошади, галотирущей размеренно под такт музыки. Не похоже обучение джигитовке и на езду в манеже на лошади, делающей круги на корде берейтора.
Джигитовка происходит на открытом поле, там уже, если казак сорвался с лошади, то он летит прямо на плотно убитую жесткую землю. Так учиться джигитовке может лишь только казак, с детства привыкший ездить верхом на лошади
Вот он мчится, стреляя из винтовки на полном скаку, и вам виден лишь край сапога и блестящий обрез дула винтовки, а сам он где-то пропал. То он скачет, стоя на стременах, то под брюхом лошади. А то иной молодец вскочит ногами на седло не хуже циркового наездника, и мчится во весь опор, опустив поводья и дав свободу лошади.
Обучение джигитовки обыкновенно производится за станицей, и детвора тут-как-тут, глаз не сводит и визжит от удовольствия. А в "ночном" не один из этой детворы слетит кубарем с неоседланной лошади, "к войне заранее приучаясь". Поэтому и не удивительно, что казаки, как наездники, так страшны немецкой кавалерии, наступающей в сражении, как на параде. Только из такой среды могут выходить Крючковы, рубящие неприятеля, как капусту.
Или же такие отчаянные казаки, которые попав сами в плен, норовят выхватить неприятельского офицера из кучи торжествующих врагов и увезти его к себе в лагерь на глазах оторопевшего от неожиданности целого неприятельского отряда.
Гикнут такие молодцы, рассыпятся лавой, охватят неприятеля, и пошла потеха молодецкая. За гладкое-то английское седло немецкому гусару не за что схватится, а за высокую луку казацкого седла очень удобно. Стремена у казака подвязаны высокого, по-азиатски.
Он и на стременах-то при рубке встанет выше противника, и под брюхо лошади увернется, схватившись за луку седла. И лошадь-то у него лучше слушается, так как с детства он привык с лошадьми обращаться. И как наездник-то он белее сметлив, опытен и вынослив. И выходит, что мнение о казачьем войске, как о пережитке былого, совершенно ложно, в чём мы теперь и убеждаемся ежедневно, получая с театра войны сведения все о новых и о новых подвигах лихой казацкой конницы и ея отдельных героев.
Комментарии (0)